В.А. Лапшин (С.-Петербург),

 И.А. Очеретин (Н.Новгород)

Нижегородский кремль по материалам 2001/2002 Г.

     История археологического изучения Нижегородского кремля насчитывает несколько десятилетий. Профессиональные исследования  начались в конце 40-х – 50-х гг. XX в. при изучении состояния фундаментов кремля с целью его реставрации.[i] В 1960 г. Н.Н. Воронин исследовал шурфами Архангельский собор в кремле и выявил следы соборов XIII и XIV вв., на которых был поставлен сохранившийся собор XVII в.[ii] В 60-70гг. нижегородский археолог В.Ф. Черников проводил раскопки небольшими площадями в кремле в связи с перестройкой Кадетского корпуса под здание Облисполкома и строительством здания обкома КПСС. Всего было вскрыто около 600 м² культурного слоя, и опубликована краткая информация в «Археологических открытиях» за 1973 г. В статье в частности указывалось, что южной части кремля прослежен ров шириной 25 м, интерпретированный как часть укреплений детинца 1221 г.[iii] В 1989 г. в кремле  при прокладке траншеи теплотрассы длиной 300 м от Ивановского съезда до здания Облисполкома (в юго-западной части кремля) Т.В. Гусевой были зафиксированы остатки земляных укреплений. Автор этих работ считает, что «направление земляных укреплений (вала и рва), зафиксированное раскопками 1989 г., дает все основания считать, что они не пересекали овраг, а шли вдоль современного Ивановского съезда и по кромке кремлевского холма поворачивали к берегу Почайны».[iv] В 90-е гг. новостроечные работы, раскопки и наблюдения, велись Нижегородской археологической службой и другими организациями как в кремле, так на территории верхнего посада.

     Зимой 2001/2002 г. в связи со строительством пристройки к зданию Управления Федерального Казначейства по Нижегородской области в западной части Нижегородского кремля были предприняты охранные раскопки, продлившиеся 3 месяца. Единой площадью вскрыты 970 м².

      Значительная её часть пострадала от перекопов XIX-XX вв. Полноценный культурный  слой сохранился на площади около 460 м² (47 % территории), главным образом, - в южной части раскопа. Тем не менее, это наиболее масштабные раскопки за всю историю археологического изучения Нижегородского кремля.

     На участке раскопок культурный слой сухой, тонкий (не более 1 м), нарушенный многочисленными перекопами XIX-XX вв. Наибольший интерес представляют комплексы сохранивших материковых ям: подполий, подпечных, хозяйственных и столбовых ям, частокольных канавок. Собрана коллекция из 3200 индивидуальных находок и обширная коллекция керамики. Выделены комплексы трёх хронологических блоков: XIII-XIV вв., XVI-XVII и XVIII вв. В целом подтвердились более ранние наблюдения археологов об отсутствии поселения, предшествующего основанию города в 1221 г., а также об отсутствии слоёв XV в.[v]

     Наиболее ранние комплексы вещей XIII  и особенно XIV века количественно преобладают, в это время жизнь на поселении протекала наиболее интенсивно. Среди комплексов материковых ям выделяются группирующиеся в юго-западной части раскопа глубокие обширные подполья. В одной из ям зафиксированы следы трёх последовательно сменявших на протяжении XIV в. друг друга срубно-столбовых конструкций размерами 3,5 х 3,5 м. Обращает на себя внимание стабильность застройки на данном участке. Близкие по размерам и конструкции подполья изучены на Городище под Новгородом, где интерпретируются как части комплекса княжеского терема.[vi]

     Вещи и керамика в целом на раскопе обычны для русского средневекового города. Спецификой культурного слоя на данном участке является большое количество восточных импортов, золотордынских или попадавших на Русь через Золотую Орду. Найдено 342 фрагмента кашинной посуды, в том числе 241 фрагмент в комплексах ям золотоордынского времени, 31 фрагмент – в заполнении поздних ям  XVII-XIX вв. и 70 фрагментов – в верхних мешаных слоях. Преобладает обычная для золотоордынских городов кашинная керамика с подглазурной полихромной росписью, гладкая, реже рельефная.[vii] В небольшом количестве встречены фрагменты сосудов с бирюзовой поливой и надглазурной росписью жёлтым люстром. Найдены несколько фрагментов керамики с глухой салатно-зелёной поливой (псевдоселадон), имитирующей китайский фарфор. Некоторое количество кашинной керамики попало в Нижний Новгород через Золотую Орду из более отдалённых регионов. В её числе керамика с полупрозрачной белой поливой и люстровой росписью – иранская ильханской эпохи.[viii]

     Помимо посуды в небольшом количестве найдены и другие изделия из кашина: бусы, пуговицы и веерообразная поливная бирюзовая подвеска.

     Эти находки особенно впечатляют, если сравнить их с данными по Руси в целом. На середину 90-х гг. В.Ю. Коваль учёл всего 756 фрагментов восточной керамики золотоордынского периода,[ix] в том числе наиболее крупные коллекции из Новгорода и Твери – по 150 фрагментов. Хотя с тех пор количество кашинной керамики обнаруженной в Твери увеличилось вдвое, Нижний Новгород остается непревзойдённым по числу находок этой категории.

     Найдено также 18 фрагментов красноглиняной поливной керамики (в том числе с подглазурной гравировкой по ангобу). Эта керамика происходит преимущественно из золотоордынских городов, но частично, вероятно из центров Крыма и Кавказа.[x] Пять фрагментов керамики с рельефным (колыбным) орнаментом характерны для Хорезма и городов Золотой Орды второй половины XIII-XIV вв. Основная форма – приседельные фляги.[xi] Найден также фрагмент желтоглиняного штампованного сфероконуса. Они предназначались для перевозки ртути и других дорогостоящих препаратов на Ближнем Востоке, Закавказье, Средней Азии и Поволжье, откуда попадали и на Русь.[xii] Китайский фарфор (селадон) является относительно частой находкой в золотоордынских городах Поволжья,[xiii] в Северо-Восточной Руси встречены единичные фрагменты;[xiv] в данном раскопе найдены 4 фрагмента.

     К импортам, получаемым через золотоордынские города, относятся также 40 фрагментов сиро-египетского стекла с росписью цветными эмалями и золотом. В основном это осколки бокалов, реже бутылей. Один фрагмент, насколько нам известно, уникален для Руси – это венчик египетской лампы. Такие лампы в арабском средневековье были одним из основных украшений мечетей, однако в Болгаре их фрагменты встречены по всей центральной части городища в богатых сырцовых домах, принадлежавших золотордынской знати (не менее 150 фр-тов). Эти находки датируются  XIV – началом XV в.[xv] К золотордынским импортам относятся также фрагменты котлов чугунных и каменных; 2 золотоордынские монеты 1342/43 и 1357/58 гг.

     Второй по количеству (после кашинной керамики) категорией индивидуальных находок являются стеклянные браслеты – всего найдено 297 фрагментов. В большинстве древнерусских городов наибольшее количество браслетов отмечено в первой трети XIII в. В городах, подвергшихся татаро-монгольскому разгрому или не имевших собственного стекольного производства и получавших браслеты из Киева, наблюдается резкое исчезновение этой категории украшений в указанный период.

     В городах, имевших собственное производство и не пострадавших от монгольского нашествия, наблюдается плавное уменьшение количества браслетов. В Новгороде на вторую половину XIII – XIV в. приходится около одной трети находок.[xvi] В то же время в Смоленске, где наибольшее количество браслетов отмечено в первой трети XIII в., и не пострадавшем от монголов, тем не менее, во второй половине XIII в. они стремительно выходят из употребления.[xvii] В Полоцке браслеты исчезают в начале XIV в.[xviii]

     Совстречаемость в комплексах ям стеклянных браслетов с кашинной керамикой свидетельствует о том, что в отличие от большинства русских городов, в Нижнем Новгороде этот вид украшений был широко распространён в XIV в. Аналогичная картина наблюдается только в Твери и Болгаре. В Болгаре основная часть стеклянных браслетов происходит из слоя золотоордынского времени (вторая половина XIII–XIV в.). В Твери пик употребления стеклянных браслетов приходится на первую треть XIV в., а выходят из употребления они в 80-е гг. XIV в.[xix] Однако, в сравнении с Тверью и Болгаром нижегородские материалы демонстрируют своеобразие в количественном соотношении как формы браслетов (преобладание кручёных над гладкими), так и цвета стекла. На первом месте по количеству – коричневые и зелёные браслеты (как в Новгороде и Твери), а на втором – бирюзовые как в Болгаре.

     Относительно большое количество дорогого импорта на обследуемой территории позволяет допустить  высокий социальный статус проживавшего здесь населения XIV века. Подтверждением этому служит еще одна находка – это костяная матрица печати, которая могла принадлежать одному из чиновников княжеской администрации. Ближайшая иконографическая аналогия – свинцовая печать Ярослава Всеволодовича с изображением Св. Фёдора в композиции “Чудо о змие”. В.Л. Янин связывает этот тип с последним княжением Ярослава в Новгороде (1230-1236)[xx].

Яма № 124, где была сделана находка, нарушена перекопом XIX в., поэтому не поддается точной датировке, однако, судя по находке в ней двух фрагментов кашинной керамики и общей ситуации данного раскопа, она может относиться к XIV в.   Такие печати в форме “пешки” характерны для северорусских городов и особенно – для XIV в. К этому времени изображение могло стать символом города или княжеского дома. Такие печати считаются принадлежностью княжеского хозяйства и, скорее всего, принадлежали не самому князю, а его доверенным лицам, т.к. предназначались для опечатывания восковым оттиском не только грамот, но и любого княжеского имущества.

     Совокупность земляных конструкций определенных размеров и конфигураций и комплексов вещей, найденных на данном участке, позволяют предположить расположение княжьего двора на близлежащей территории. 

      Домонгольские типы вещей найдены в единичных экземплярах, и они не составляют комплексов. Красноглиняные амфоры византийского круга представлены тремя фрагментами. Амфоры на Русь поступали в домонгольское время.[xxi] В данном случае фрагменты амфор переотложены: они происходят из заполнения ямы 86, датируемой по комплексу находок второй половиной XIV в., и из слоя 3 ямы 85, относящегося к XVII в. Бронзовый кистень типа 2а по А.Н. Кирпичникову датируется XII-XIII вв.,[xxii] найден в верхнем мешаном слое. Однолезвийное калачевидное кресало с язычком найдено также в верхнем мешаном слое. Оно датируются по новгородской шкале временем до начала XII в.[xxiii] Однако, на периферии и за пределами Руси этот тип бытует и значительно позже. В Болгарах такие кресала найдены в слое XIII-XIV вв.[xxiv]

     Из вышесказанного следует, что на данном участке кремля слоя домонгольского времени нет. Для уточнения хронологии выделены комплексы ям с набором из нескольких датирующих находок. Таких комплексов около 30. Выяснилось, что заполнение всех ям содержит восточные импорты. Они важны как хронологический индикатор. В.Ю. Коваль выделил два периода поступления импортов через улус Джучи. В раннеордынский период (вторая половина XIII – первая половина XIV в.) на в Северо-Восточную Русь попадало небольшое количество вещей, прежде всего дорогой керамики, из Китая, Средней Азии, Ирана, Закавказья привезенной ордынцами. В середине – второй половине XIV вв. на Русь уже торговым путем поступает  в большом количестве кашинная керамика, произведённая в золотоордынских городах. В коллекции из Нижегородского кремля абсолютно преобладает именно керамика золотордынского производства. Т.е. основная масса комплексов относится к середине – второй половине XIV в.[xxv] Переходя от археологической хронологии к исторической можно заключить, что на исследованном участке Нижегородского кремля интенсивная жизнь протекала в эпоху независимого Нижегородского великого княжества (1341-1392 гг.).

     Возникает вопрос, почему отсутствуют комплексы XIII в. и где их нужно искать. Для этого следует обратиться к топографии Нижегородского кремля. Стены каменного кремля московского периода, построенного в начале XVI в., охватывают край террасы правого берега Волги в её наиболее высокой части и спускаются к Подолу по крутому склону высотой около 30 м. С запада территория кремля ограничена глубоким оврагом, по которому в средневековье протекала речка Почайна. С юга на северо-запад кремль пересекает Ивановский съезд (по писцовым книгам XVII в. – Большая Мостовая улица), который соединяет воротные башни – Дмитровскую, выходящую на верхний посад, и Ивановскую, соединявшую кремль с Подолом.

     Гипотетическая реконструкция территории кремля XIII-XIV вв. принадлежит С.Л. Агафонову, возглавлявшему на протяжении многих лет, начиная с 1951 г., реставрацию Нижегородского кремля.[xxvi] Он исходил из рельефа, донесенного до нас планами XVIII в., а также из справедливой посылки, что строители укреплений в XIII в. не могли не использовать тридцатиметровый склон как естественную защиту. Таким образом, кремль XIII-XIV вв. по С.Л. Агафонову занял верхнюю площадку внутри кремля XVI в., в его южной и юго-западной частях. В восточной части локализуется Спасский собор – главный собор города, а в западной – архангела Михаила –  храм на княжеском дворе. С этой реконструкцией согласился Н.Н. Воронин.[xxvii]

     Сомнение, однако, вызывает то, что для возведения единой линии валов нужно было засыпать глубокий овраг Ивановского съезда: во-первых, это требует неоправданно больших трудовых затрат, во-вторых, должны были остаться хоть какие-то следы грандиозной земляной насыпи, а их нет. Строительство практически одновременно двух храмов на самых высоких точках берега к востоку и западу от оврага наводит на мысль об изначально двухчастной структуре города. Можно предположить, что собственно детинец с Спасским собором в центре занимал небольшой мыс площадью около 1,5-2 га в восточной части кремля. Западная часть между Ивановским и Почайнинским оврагами составляла площадь около 8 га. В её северной части находилась княжеская усадьба с церковью архангела Михаила.

     Возводились ли укрепления восточной и западной частей одновременно или последовательно можно выяснить лишь в результате целенаправленных полевых исследований. На примере строительства других городов Северо-Восточной Руси можно предполагать оба варианта. С одной стороны линии укреплений и Суздаля и Владимира строились исходя из благоприятных условий рельефа и с «запасом», охватывая большие незаселённые площади.[xxviii] С другой, мы знаем, что во Владимире княжеская усадьба была построена за пределами детинца Владимира Мономаха 1108 г., и только через 50 лет оказалась в черте новых укреплений Андрея Боголюбского, когда Владимирский кремль приобрел трёхчастную структуру.[xxix]

     В XIV в. дважды (в 1365-1368 и в 1374 г.) начиналось  строительство каменного кремля, которое, по-видимому, не было завершено.

     В 1445 г. нижегородские воеводы Ф.Долгодов и Ю. Драница заперлись в «меньшом городе» и почти шесть месяцев выдерживали осаду ордынцев. По поводу этого «меньшого города» строились различные предположения. С.Л. Агафонов предполагает, что каменное строительство все же было завершено в виде небольшой цитадели, подобной тем, которые входили в систему укреплений Ивангорода, Яма и Орешка.[xxx] Однако, никаких свидетельств завершения работ нет: «Лета 6882 году (1374) князь Дмитрий Константинович велел делать каменную стену и зачаты делать Дмитровские ворота»,[xxxi] хотя в Нижнем Новгороде летописные записи велись регулярно до 1407 г.[xxxii]

     Н.Н. Грибов на археологическом материале убедительно показал, что после присоединения к Москве Нижнего Новгорода новая администрация обосновалась в так называемом Старом Городке – небольшом городище на правом коренном берегу р.Оки в 1,5 км от кремля (рис. 1).[xxxiii] По-видимому, возможностей для восстановления значительных по размерам укреплений Нижегородского кремля в то время не было.

     В заключение предлагается следующая рабочая гипотеза развития территории Нижегородского кремля. В 1221 г. начинается строительство небольшой дерево-земляной крепости в восточной части территории кремля, а в 1225 г. здесь закладывается Спасский собор. Одновременно в западной части строится двор князя с деревянной церковью Архангела Михаила, которую в 1227 г. сменяет каменный храм. Укрепления охватывают в западной части значительную еще не заселенную территорию, которая в полной мере застраивается только в период расцвета Нижегородского великого княжения в 40-е – 90-е гг. XIV в. В это время заселяется и юго-западная часть верхнего посада. Т.е. слои XIII в. следует искать, прежде всего в восточной части кремля и по краю береговой террасы – в западной, т. е. севернее и северо-восточнее  описанного раскопа.

     Отсутствие слоев XV в. также, по-видимому, закономерно. Богатство Нижнего Новгорода строилась в значительной степени на волжской торговле. Расцвет город переживает в XIV в., одновременно с золотордынскими городами. В 1341-1392 гг. это столица великого княжения, где начинает строиться второй на Северо-Востоке после Москвы каменный кремль, ведется собственное летописание, куда приезжают торговать восточные купцы.[xxxiv] В это же время чеканилась местная монета. Татары сжигают город в 1377, 1378, 1408 г. В 1445 г. орда Улу-Муххамеда на целый год обосновалась в городе. Но, по-видимому, главный удар по экономике Нижнего Новгорода нанес Тимур, уничтожив в 1395 г. его основных торговых партнеров – золотордынские города. Если Москва и Тверь переживали татарские погромы и вновь поднимались, опираясь на свою округу, то Нижний Новгород пришел в состояние длительного упадка и запустения, которое продолжалось около 100 лет. Начало XVI в. ознаменовалось строительством каменного кремля в Нижнем Новгороде и новым периодом в истории города.